В. В. Брызгалов, Л. Н. Давыдов

                                  Колокола на море

История судовых колоколов является интересной, но пока, к со­жалению, крайне слабо исследованной темой, как в общей истории колоколов, так и в истории отечественного мореплавания. Между тем, в корабельной службе, в распорядке дня экипажей судов (особенно парусных в XVIII—XIX вв.) судовые колокола играли большую роль. Прежде всего они использовались в качестве сигнализаторов времени и как средства для подачи различных тревог и сигналов.

Названия сигналов, которые производились корабельным коло­колом, нашли отражение в специальной морской терминологии. Словарь В. И. Даля так поясняет слово «рында»: «корабельный звон, означающий полдень, по три удара сряду»1. В «Словаре русского языка», изданном АН СССР и Институтом русского языка в 1959 г., слово «рында» означает еще и сам судовой коло­кол 2. Эта ошибка была исправлена С. И. Ожеговым в его словаре, где дана только одна трактовка слова «рында»: «бить рынду — на парусных судах; звонить в колокол в знак того, что наступил полдень» 3. Советская военная энциклопедия так поясняет слово «рында»: «особый бой (в три темпа) в судовой колокол в момент истинного полдня. Иногда рындой ошибочно называют сам коло­кол» 4. Таким образом, каждый автор понимал слово «рында» по-своему.

Правильная трактовка слова дается В. И. Далем, который сам был моряком", и Советской военной энциклопедией. С. И. Оже­гов относит трактовку слова «рында» только к эпохе парусного флота, т. е. до середины XIX в., но «рынду били» и на паровых судах вплоть до конца XIX столетия. Звон корабельного колокола извещал моряков о том, что наступил полдень и закончились одни сутки и начался отсчет других.

Этимологически слово «рында» происходит от преобразован­ного английского выражения «г'ищ (Не Ье11» — «звони в колокол» 5. В русском языке имеется еще одна трактовка слова «рында». В словаре В. И. Даля читаем: «рында — телохранитель, оруже­носец» '', а в словаре С. И. Ожегова: «Рында. В средние века на Руси; воин царской придворной охраны» 7. Поэтому можно предположить, что созвучное с русским словом «рында» — тело­хранитель, охранник, сторож (именно в этих значениях), англий-1 ское выражение «ппд (Не Ье11» передавало охранительные функции судовому колоколу, который действительно оберегал экипаж и само судно от различных невзгод, аварий и катастроф.

Понятие «рында» на русских кораблях в XVIII—XIX вв. было тесно связано с традицией отбивать склянки. На парусных судах так измеряли время и определяли начало и конец вахт для матро­сов и командиров, которые дежурили по кораблю.

В. И. Даль в своем словаре поясняет слово «склянки» как мор­ские термины, обозначающие: 1) песочные часы, 2) полчаса време­ни; «восемь склянок, четыре часа времени; время в сутках счита­ется склянками, начиная после осми, опять с первой; восемь склянок значит: полдень, полночь, четыре часа или восемь часов, четное число склянок выражает часы, а нечетное получасы; не спрашивают: который час, а которая склянка, которые полчаса прошли, с последних осьми. Бей пять склянок! — ударь пять раз в колокол;значит: половина третьего (пополудни или пополуночи), или половина одиннадцатого (утра или вечера)»8. Словарь С. И. Ожегова слово «склянки» поясняет так же, как и словарь В. И. Даля 9.

Есть основания связывать распростронение колоколов на ко­раблях с европейской культурной традицией. Интересно, что даже на Международной конференции по мореходству, кото­рая проходила в Вашингтоне в 1889 г. и где впервые на между­народном уровне было официально утверждено использование ко­локолов на кораблях, Турция была исключена из данного правила. Мусульманские религиозные авторитеты этой страны осудили звон в колокола, считая, что он тревожит души усопших. Вплоть до XX в. на турецких судах для подачи сигналов использовали барабаны, литавры или гонг.

О времени распространения колоколов на парусном флоте мож­но в какой-то мере судить по англоязычной этимологии слова «рында». Известно, что английские слова представляют собой сравнительно молодой пласт в международной морской термино­логии, отражая смену «лидера» в европейском и международном мореплавании в XVII—XVIII вв., постепенное оттеснение «гол­ландского» направления в морской культуре «английским».

Польский исследователь А. Коперкевич, ссылаясь на англий­ские источники, пишет, что первые колокола начинают исполь­зоваться на кораблях в XIII в. Затем он отмечает, что средне­вековые хроники с XV в. фиксируют присутствие колоколов на кораблях, определяя их как «колокола корабельные» или как «колокола, отмеряющие время». В частности, говорится о «коло­колах корабельных» на судах Генриха VII (1457—1509), а в пра­вление Генриха VIII (1491 —1547) упоминаются даже названия отдельных кораблей «Непп Огасе'а 01еи» и «Ке^епЬ 10, на которых были колокола.

С использованием колоколов на кораблях в прошлом было свя­зано много сказаний, верований, обычаев, часть которых жива до сих пор. В старые времена верили, что звон колокола отпугивает морских чудовищ, злых духов, «демонов моря» и отвращает штормы. Судовой колокол, прикрепленный к релингам в средней части кормы корабля, созывал команду на молитву ".

Средневековые суеверия, связанные с магией корабельного колокола, живы кое-где и поныне. Так, например, во Франции, в судоходном обществе Шарля де Богне в обряд крещения каждого нового судна входит традиция — проходить по всем помещениям, с носа до кормы, звоня непрестанно в корабельный колокол 12.

Несчастья, как полагали, преследовали то судно, чей колокол был расколот, неисправен, или почему-то забыт в порту. Говорили также, что корабль, несущий краденые или предназначенные для переплавки колокола, никогда не увидит берега.

Согласно легенде, утерянный в море колокол звенит под тол­щей вод многие годы. Например, сказание XII в. из Тинтагиля (Англия) рассказывает, что корабль, увозивший церковные коло­кола на переплавку, потерпел крушение в нескольких милях от берега. Рыбаки окрестных селений клянутся, что годами они слы­шат звоны колоколов, раздающиеся из-под обломков корабля. В Уитби (Канада) колокола, украденные из аббатства святой Хильды, были также погружены на судно. Судно потерпело круше­ние на пути в Данию. Даже сейчас верят, что эти колокола звонят каждый год на Рождество.

Статутом «украденных колоколов» не обладали церковные ко­локола, захваченные как военная добыча, как трофеи. Наоборот, эти трофейные колокола торжественно доставлялись в страну-победительницу и подвешивались на колокольне одной из церквей, пользующихся доброй славой. Так, например, колокол с коло­кольни Херсонесского монастыря был захвачен и увезен во время Крымской войны (1853—1856) во Францию, где был подвешен на башне собора Нотр-Дам в Париже. Обратно колокол был воз­вращен в январе 1914 г. 13.

В 1854 г. корабли английской эскадры, блокировавшей судо­ходство на Белом море, захватили колокола с колоколен Крестного монастыря на Кий-острове, с колокольни в селении Ковда, с церкви на Заяцком острове Соловецкого монастыря. В 1912 г. назад был возвращен лишь один колокол Соловецкого монастыря 14.

По старой английской традиции, сообщает Стюарт Грейнджер из Британской информационной службы, колокола, поднятые с ко­раблей, потерпевших кораблекрушение у берегов Британии, уста­навливаются на колокольнях церквей близлежащих деревень. Если же колокола бывает невозможно возвратить или оставить, то должны быть отлиты их копии 1б.

Обычай британского королевского флота, в настоящее время заимствованный и моряками США, согласно утверждениям исто­рика Береговой охраны США Роберта Скейна, призывает роди­телей, находящихся в иностранных портах, крестить (нарекать) своих детей под колоколом на корабле родной страны. Имя ребенка и дата крещения вырезаются на внутренней поверхности коло­кола   .

Однако вернемся от легенд к истории колоколов на флоте. О наличии судовых колоколов на кораблях Колумба, Васко да Гамы, Магеллана и других мореплавателей первой половины XVI столетия нам не известно. Но на флагманском судне сэра Френсиса Дрейка «Пеликан», которое он позже переименовал в «Золотую лань», уже находился корабельный колокол, когда в 1577 г. флоти­лия Дрейка вышла в море 17.

В конце XVII в., с развитием мореплавания и судостроения в европейских странах, на многих, хотя и не на всех, парусных кораблях устанавливаются колокола. Так, в 1701 г., после боя в устье р. Северной Двины, у стен Новодвинской крепости, были захвачены шведские корабли — фрегат и яхта. На них по описи трофейного имущества перечислены флаги, орудия, ядра, порох, фонари, различные инструменты, металлы, сундуки, компас и т. д., но нет ни одного судового колокола |й. Это свидетельствует о том, что на суда небольшого водоизмещения колокола не ставили — их размещали только на больших кораблях.

Колокола на русском флоте известны с XVII в. В ноябре 1667 г. в с. Дедилове заложили парусный корабль «Орел» и яхту, которые спустили на воду весной следующего года. В апреле 1668 г. посла­на «роспись» капитана Давыда Бутлера о закупке необходимого снаряжения для корабля и яхты. Среди прочих вещей записаны «...колокол в полпуда, другой поменши в 4 фунта...». Коло­кола указанного веса были приобретены в Москве и с капита­ном Д. Бутлером отправлены на суда. Большой колокол весом в полпуда был предназначен для корабля «Орел», а другой —для яхты . По-видимому, это были церковные колокола, которые затем стали использоваться на парусниках в качестве судовых.

На русских поморских судах употребление колоколов известно со второй половины XVII в. В передаточной описи приказчика Ненокского усолья старца Пахомия, датируемой примерно 60— 70-ми годами XVII столетия, написано: «...да в анбаре лодейной снасти: парус; да верховых десять ног, держаные; да переносных четырех ноги; на шейме корговая; да другая шейма болшая, ветхая; да две дроги; да две вязки, ветхие; да два завозы, держаные; да возжи и с векшею; да конковая; да сордалница; да две при­емные; да две болших; да якор бол- шей; да якорь другой метной;. да третей якорь завозной; да сорока и с колоколом медные (вы­делено нами. —В. Б., А. Д.); да карбас лрдейной новой; да два карбаса ветхие, ездят на страды; да лодочка набойница» 20. Перед нами одно из ранних упоминаний о судовом колоколе на поморских судах. Он подвешен на «сороке», т. е. на двух столбах с перекладиной. Такая подвеска характерна для церковных коло­колов XIV—XV вв., а на судах такой способ применялся до первой половины XIX столетия.

В «Морском уставе», разработанном Петром I и изданном в 1720 г., при перечислении шкиперского имущества после якорей записано: «...колокол корабельной...» 21. Можно говорить с уве­ренностью, что с января 1720 г. на всех российских военно-морских кораблях имелись судовые колокола.

Для каких целей предназначались корабельные колокола, мы уже частично описывали. Здесь суммируем основные положения.

Во-первых, для отсчета времени, т. к. после истечения полу­часа времени били в колокол или отбивали «склянки» один раз, через час — два раза и так далее (до восьми раз). Этим самым говорилось, что прошла одна вахта — четыре часа, т. е. восемь раз по получасу — и происходит смена вахт. Вахтенный матрос у песочных часов переворачивал в это время получасовую, часовую и четырехчасовую склянки, начиная отсчет времени для следующей вахты. В истинный полдень звонили «рынду» — особый тройной удар в колокол, т. к. сутки на кораблях до середины XIX столетия начинались в полдень, а не в полночь.

Во-вторых, для подачи сигналов пожарной, водяной и других тревог, а также для предупреждения судов в тумане. В «Морском . уставе» XVIII в. сказано, что в тумане адмирал стреляет из пушки, а «...рядовым (кораблям. — В. Б., А. Д.) по оным отповедь чинить из мелкого ружья и бить в барабаны и звонить в колокола...» 22. Последнее указание оказалось оптимальным, т. к. расходовать по­рох уже не приходится, а барабаны в сырую погоду издают глухие, плохо слышимые звуки. Транспортные суда вообще не име­ли ни пушек, ни барабанов, а только один колокол.

В наше время обязательно употребление судовых колоколов в морской практике, предусмотренное Конвенцией о международ-ч ных правилах предупреждения столкновения судов в море (1972). Согласно этим правилам, колокол должно иметь всякое судно, длина которого достигает 12 метров и более (а на суда длиной более ста метров полагается еще и гонг),— для подачи сигналов в условиях ограниченной видимости 23. Судно, стоящее на якоре, при тумане и в темное время должно звонить в колокол каждую минуту около 5 секунд (на больших судах звонят еще и в гонг, устанавливаемый на корме). Особый звон существует также для судна в аналогичных условиях, но находящегося на мели: три отчетливых удара в колокол непосредственно перед каждым учащенным звоном, и три таких же удара после него21.

Техническими характеристиками звукосигнальных устройств предписана сила звучания судового колокола (уровень звукового давления не менее 100 децибелл на расстоянии I м), а также и их размеры. Диаметр колокола должен быть не менее 300 мм для судов длиной более 20 м и не менее 200 мм для судов длиной от 12 до 20 м. Масса языка должна составлять не менее 3% от массы колокола. Отметим также, что колокола должны быть изготовлены из коррозионностоикого материала и издавать звук чистого тона   .

Колоколом подают сигнал на ходовой мостик во время спуска или подъема якоря. Боцман дает сигнал о движении якорь-цепи следующим образом: при прохождении 1-й смычки (20 м) якорной цепи производится один удар в колокол, при прохождении 2-й смычки (40 м) цепи — два удара и т. д. Когда же якорь коснется дна (при спуске его) или, наоборот, оторвется от дна (при подъеме его),— боцман учащенно звонит в колокол 2б.

Где же находились колокола на судах? Известно, что в ранний период колокола располагались на корме, под «солнечной балкой», например, на корабле «(ЗаЬпе1 Коуа1» в 1514 г., или на средней балке кормовой надстройки 27. На корабле Дрейка «Золотая лань» он был подвешен у бизань-мачты26, т. е. там, где несли вахту капитан, штурман, рулевой и вахтенный у песочных часов. Это место подвески колокола, у бизань-мачты, было традиционным до конца XVIII столетия. В конце XVIII — начале XIX в. на парусных линейных кораблях судовой колокол располагается между фок-мачтой и грот-мачтой, наример, на английском линейном парусном корабле <-Мс1огу», находящемся на вечной стоянке в порту Портсмут. На судах меньшего водоизмещения его крепят у фок-мачты. С появлением пароходов в начале XIX в. подвеска коло­кола у фок-мачты становится традиционной, на современных теплоходах его подвешивают на полубаке, на специальной метал­лической штанге. На военных кораблях он располагается в зависи­мости от их типа, водоизмещения, расположения оружия ит. п.— на юте, у боевой рубки или на баке. На некоторых типах военных кораблей колокола вообще нет, например, на подводных лодках, кораблях на воздушной подушке.

Звон в церковные колокола различался в России и в странах Западной Европы. В России раскачивали язык и ударяли им о не­подвижно висящий колокол, а в Западной Европе раскачивали сам колокол, ударявший о неподвижно висевший язык. Поэтому на европейских судах для колоколов строили специальные звон­ницы, первоначально в форме арки, а позднее — изысканные архитектурные сооружения, небольшие, но обильно украшенные элементами модных архитектурных стилей. Во второй половине XVII в. звонница на больших английских парусных судах на­поминала скорее «беседку» или «домик» с резьбой, росписью и металлическими украшениями. Офицеры обычно собирались в этой «беседке» поговорить и выкурить трубку-другую. На не­больших кораблях сохранялась прежняя форма арки, «беседок» не строили, однако резьба и украшения были почти обязатель­ными: рычащие львы, диковинные растения и т. д. Королева Лнна в 1703 г. издала специальный указ против украшательства на английских кораблях. Тогда английские кораблестроители стали использовать различные конструктивные решения — звон­ницы прямоугольные в плане и сдвинутые к корме заменяются квадратными на столбах; вогнутая крыша сменяется четырех­скатной и т. п. Выделялась и палуба под звонницей; так, на англий­ском парусном линейном корабле «/» палуба под ней выложена паркетом. На голландских и французских кораблях колокольные звонницы были скромными — в виде арки 29.

На современных судах, как и на старых кораблях российского флота, корабельные колокола висят неподвижно. При звоне в них ударяют небольшим языком, который соединен с плетеной из прядей растительного или капронового каната рукоятью, называе­мой рында-булинем. Как рассказывают старые матросы, служив­шие на кораблях царского флота, рында-булинь использовался как «дисциплинарное средство»: последнего матроса, выскочив­шего на палубу корабля из нижних помещений при команде «свистать всех наверх», унтер-офицеры обычно ударяли по «заду» рында-булинем.

В России во второй половине XIX в. отливкой судовых колоко­лов занимался государственный Боткинский литейный завод. Колокола этого завода предназначались в основном для речных судов, хотя они встречались и на морских буксирах, и на плавучих кранах. Для военных кораблей колокола изготовлялись на тех же заводах, где строился корабль.

Сегодня в СССР судовые колокола отливаются трех типораз­меров по величине наружного диаметра основания колокола: 205 мм, 325 мм, 400 мм; весом в 6,6 кг, 25,0 кг и 46,0 кг соответст­венно. Они делаются из латуни или из колокольной оловянистой бронзы на заводах в городах Улан-Уде и Перми30.

Отметим еще ряд функций колоколов в мореплавании и судо­строении в России.

До появления маяков в XVI—XVII столетии, а на морях Евро­пейского Севера вплоть до начала XIX в. в качестве навигацион­ных ориентиров и для предупреждения моряков об опасности, о близости берега использовались колокольни церквей и монасты­рей, которые были расположены рядом с морем или рекой. Коло­кола на них в туманную или штормовую погоду предупреждали своим звоном, что здесь берег. Такой колокол поморы называли «вещун». Старейшая из архангельских краеведов К. П. Гемп говорит: «В... туманные дни рыбачьи лодки, заблудившиеся в шхерах прибрежных островов (на Белом море. —В. Б., А. Д.), находили дорогу домой по призывному колокольному звону и мер­цанию огонька на звоннице»31. Это были «предтечи» маяков, которые с середины XVI в. начинают строиться на наших морях, и в первую очередь на Балтийском. В качестве сигнала об опасности на маяках одновременно использовались огонь и ко­локол.

В «Гидрографическом описании Белого моря», написанном М. Ф. Рейнеке в середине XIX столетия, встречаем следующие сведения: «В 1842 году окончена постройка и начато освещение каменного маяка на Мысе-Острове, в одной версте к северу от прежней башни. Тут же, близ берега устроена башенка с колоко­лом, который звенит во время тумана» 32. Он же приводит интерес­ное и подробное описание устройства башни с колоколом на мысе Терском-Орлове в Белом море: «...Башня с колоколом, в 40 саж. от маяка... Устройство. Деревянная, обшитая досками призма, выкрашенная бело-желтою краскою; наверху открытая колокольня с пологой красной крышей, под которой висит коло­кол в 35 пудов. Во время тумана через короткие промежутки звонят в этот колокол; звон слышен в тихую погоду версты за 4... Построена в 1841 году... » 33.

В конце XVIII в. для ограждения фарватера, мелей, каменистых «банок» и других опасных мест используются плавучие бакены и буи, на которых также устанавливают колокола, помогающие штурманам в выборе правильного курса и предупреждающие о грозящей опасности.

Колокольный звон использовали в XVIII — начале XIX в. как сигнал о начале работ на Соломбальском адмиралтействе. Об этом сообщает С. Ф. Огородников в своей работе «История Архангель­ского порта»: «...Битье в колокол на работы производилось по приказанию дежурного советника, руководствовавшегося... расписанием, которое имелось в караульном доме с выписками из календаря о часе восхождения и захождения солнца...» 3|.

Традиция подвески корабельного колокола в морских учебных заведениях сохранилась до наших дней. Они подвешены около дежурного по училищу при входе в Ленинградское высшее инженерное морское училище им. С. О. Макарова, в Архангельское мореходное училище им. В. И. Воронина, в Архангельское море­ходное училище МРХ и во многих других морских учебных за­ведениях нашей страны.

Пожалуй, самый известный в мире из всех судовых коло­колов находится в страховой конторе «Ллойда» в Лондоне. Считается, что он снят с английского фрегата «....» и поднят спустя шестьдесят лет после его гибели, в 1799 г. Ранее корабль входил в состав французского военно-морского флота и во время одного из морских сражений был захвачен англичанами, которые оставили кораблю прежнее название. Однако на самом деле на колоколе имеется надпись «...» 5. Ударом в него «говорят» о судьбе судов сегодня: один удар — судно не прибыло в порт назначения вовремя, и судьба его неизвестна, два удара — судно благополучно пришло в порт, хотя и с опозданием; если колокол прозвонил трижды — это означает, что судно погибло.

Во многих странах мира, в том числе и в СССР, судовые коло­кола сохраняются как непременный атрибут на кораблях-памятни­ках. Так, в нашей стране колокола находятся на кораблях-памят­никах: крейсере «Аврора», сторожевом корабле «Красный вымпел», научно-исследовательском судне «Витязь», пароходе «Гаситель», мониторе «Железняков» и других судах.

На крейсере «Аврора»' моряки и по сей день отбивают «склян­ки» корабельным колоколом, расположенном на юте, при подъеме флага корабля. На колоколе имеется надпись «Аврора».

В настоящее время хранителями корабельных колоколов стали морские музеи. Наиболее известными крупными коллекциями корабельных колоколов обладают Центральный военно-морской музей в Ленинграде (СССР), Национальный морской музей в Гринвиче (Великобритания), Морской музей в Гданьске (ПНР), Музей южной улицы морского порта в Нью-Йорке (США) и не­которые другие.

В музее графства Калмар, в Швеции, хранится колокол, считающийся «дедушкой» корабельных колоколов этой страны. Датированный 1670 г., он был поднят в 1980 г. из вод Балтийского моря с остатков шведского военного корабля «Кронан» 36.

Судовые колокола в музеях нашей страны выполняют роль своеобразных вещественных «символов» знаменитых исторических кораблей. Так, в Центральном военно-морском музее (Ленинград) около десятка корабельных колоколов размещено в экспозиции, а еще большее количество колоколов находится в фондах музея. Из колоколов, выставленных в залах музея, назовем несколько.

Корабельный колокол с изображением герба Российской импе­рии и надписью «Громъ», снятый с эскадренного миноносца «Гром», участника Моонзундского сражения 1 октября 1917 г.

Корабельный колокол с изображением звезды и надписью, сделанной двухрядной славянской вязью «Полярная звъзда», снятый с яхты «Полярная звезда», на которой с июля 1917 г. по март 1918 г. размещался Центробалт (ЦК Балтийского моря), руководивший отправкой кораблей и отрядов моряков в Петроград для участия в Октябрьском вооруженном восстании.

Корабельный колокол, сделанный из церковного колокола

(сохранился литой узор, несколько изменены проушины — четыре из них спилены), с надписью «Карл Либкнехт». Он снят с эскад­ренного миноносца «Карл Либкнехт», переведенного с Балтики на Север летом 1933 г. в составе первого отряда кораблей для создающейся Северной флотилии, преобразованной затем в Северный флот.

В Архангельске, первом российском морском порту, связываю­щем нашу страну с зарубежными государствами уже более четырехсот лет, судовые колокола хранятся во многих музеях: в музее старейшего в СССР Архангельского мореходного училища им. В. И. Воронина (в 1981 г. ему исполнилось 200 лет), в музее Архангельского тралового флота, в Архангельском областном краеведческом музее, в музее Северного морского пароходства и в Архангельском музее деревянного зодчества. Эти корабельные колокола представляют в наших музеях суда, славные своими трудовыми, боевыми и морскими традициями.

Отметим некоторые из них.

В экспозиции музея Архангельского мореходного училища представлены судовой колокол с надписью «Полюс», принадле­жавший учебному пароходу «Полюс», и судовой колокол с надпи­сью «Запад», снятый с учебного парусного судна «Запад».

В 1983 г. шхуна «Запад» превратилась в корабль-памятник. После реставрации на заводе «Красная кузница» ее установили на одном из причалов «Красной пристани» в Архангельске, как символ старейшего морского порта России. В начале апреля 1987 г. в Архангельске возродилась старая морская тради­ция — отбивать четырехчасовые корабельные склянки и рынду (8, 12, 16, 20 и 24 часа) на корабле-памятнике, парусной шхуне «Запад»37. Однако отметим, что склянки отбиваются новым судовым колоколом, подвешенным взамен первоначального, ко­торый хранится в музее Архангельского мореходного училища.

В коллекции колоколов Архангельского государственного музея деревянного зодчества и народного искусства раздел «Кора­бельные колокола» представлен примерно 40 экземплярами. Среди них — судовой колокол с надписью «Октябрина», снятый с буксирного парохода «Октябрина» (надпись на колоколе вы­полнена путем нанесения точек по контуру букв), а также три колокола с надписями на нижней части «Боткин, казен. заводъ» и «Воткинскж казенный заводъ» — они поступили с плавучих 50-тонных кранов, специально построенных для Архангельского морского порта в 1915—1916 гг.

В перспективе авторы ставят перед собой задачу атрибутации всех судовых колоколов, хранящихся в музеях нашей страны. Это большая работа, но она необходима, чтобы не исчез ни один памятник, отражающий историю отечественного мореплавания.

Примечания

1 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1982 г. Т. IV. С. 118.

2 Словарь русского языка. М., 1959. С. 986.

3 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1975. С. 635.

4 Советская военная энциклопедия. М., 1979. Т. 7. С. 204.

5 Шанский И. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1975. С. 397.

6 Даль В. И. Указ. соч. Т. IV. С. 118.

7 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1981. С. 614.

8 Даль В. И. Указ. соч. Т. 199.

9 Ожегов С. И. Указ. соч. С. 665.

10            " Ханке X. Люди, корабли, океаны: 6000 лет мореплавания. М., 1984. С. 135.

13            Леэинский М. Колокол Херсона//Неделя. 1977. 10—16 окт.

14            ГААО. Ф. 2. Оп. I. Д. 5581. 69 об.— 71; Д. 5582. Л. 63, 87 об., 97, 109, 111;
Д. 5583. Л. 102 об., 103, 136, 140 об., 151, 171; Давыдов А. Н. Два колокола
времен Крымской войны: К истории легенды о «чудесном» спасении Соловецкого
монастыря//Русский Север и Россия в годы Крымской войны (1853—1856 гг.).
Вологда, 1979. С. 64—83.

17            Хокксль Р. Чертежи судов XVI—XVII веков. Л., 1975. С. 28.
|я ГААО. Ф. 1025. Оп. 1. Д. 1418.

15 Дополнения к «Актам историческим», СПб., 1853. Т. 5. С. 270, 276.

20            ГААО. Ф. 1401. Оп. 1. Д. 451. Л. 4—5.

21 Поли. собр. законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 6. С. 88.

22 Там же. С. 98.

23 Конвенция о международных правилах предупреждения столкновения судов
в море, 1972 г.; Международные правила предупреждения столкновений судов
в море (1972). М., 1973. Правило 33. С. 52—53.

21 Там же. Правило 35 (I, д). С. 58—59.

25 Там же. Правило 111 (2:а, Ь). С. 80—81.

26 Данные сигналы находят практическое применение на судах и в официальных
документах не зафиксированы.

28            Хоккель Р. Указ. соч. С. 28.

29            КорегЫешсг А. Ор. ей. 5. 24.

30 ГОСТ 8117—74 Е. Колокола судовые. М., 1974.

31            Орфинский В. В мире сказочной реальности. Петрозаводск, 1972. С. 77.

32            РеСтеке М. Ф. Гидрографическое описание Белого моря// Архангельские губ.
ведомости. 1846. 23 янв. Отд. 2. Ч. неофиц. С. 50.

33            Рейнеке М. Гидрографическое описание северного берега России. СПб., 1883.
Ч. 1. С. 109.

34            Огородников С. Ф. Истроия Архангельского порта. СПб.', 1875. С. 273.

35            Скрягин Л. Под звон колокола «Лютина» // Мор. флот. 1980. № 12. С. 54.

37  Колмаков Ю. И оживет судовая рында // Правда Севера. 1987. 7 апр.